Рыбак на крючке

У великой русской реки Волги два недруга: чиновники и браконьеры. Чиновники на первом месте, ибо они уничтожают биоресурсы реки масштабно и безнаказанно. Самый свежий пример — нынешнее обмеление Волги. Рыба зашла на нерест в заливные луга, а потом воду резко сбросили. Икра гроздьями повисла на кустах и траве… Виновных нет. А браконьер своё всё равно возьмёт сетями и раколовками. Ему нипочём всяческие ограничения. К примеру, больше пяти кило рыбы в сутки одному человеку ловить нельзя, а того же судака, не доросшего до сорока сантиметров, надо отпускать на волю. Браконьер не отпустит. Ведь килограмм этой рыбы стоит в пределах трёх сотен рублей, а раки — ещё дороже.

«ВЫДЬ НА ВОЛГУ», как писал классик, и услышишь рыбацкий стон вперемешку с чертыханиями и чем-нибудь покрепче. Стонут обе категории волжских рыбаков — профессионалы и любители. По обоим берегам реки на тысячи километров разбросаны рыболовецкие станы работников коллективных хозяйств, занимающихся добычей биоресурсов — раков и рыбы. Только в Самарской области на таких предприятиях — их в пределах десятка — трудятся 226 человек. По всей Волге счёт идёт на тысячи. У каждого план, который следует выполнять. Валерию Тимонину надо добыть в год пять тонн рыбы и пятьсот килограммов раков, чтобы сдать их рыбхозу ООО «Волжское», который расположен в селе Рожествено около Самары. Вместе с женой Ириной этим важным делом он занимается уже полтора десятка лет. Зимой и летом обитают в домике на курьих ножках, который сами же построили из разного бросового материала, потому что лес трогать нельзя. Изнутри обили строительным утеплителем. Так что в доме хоть и без особого комфорта, но жить можно. Летом нежарко, зимой, конечно, не тропики. Удобства, естественно, на улице.

— В первые месяцы этого года работать приходилось в суровых условиях. Выйдешь на лёд, а там воды по колено, — рассказывает Валерий о проблемах зимней рыбалки.

По чьей инициативе начали спускать воду из волжских рукотворных морей задолго до начала паводка — рыбакам неизвестно. Говорят и пишут, что ошиблись метеорологи: не тот дали прогноз. Снега выпало много, паводок ожидали бурный, поэтому уровень водохранилищ начали понижать задолго до весны. А ещё чиновничья и научная братия не учла жиденькую интенсивность дождей осенью и глубину промерзания почвы зимой. Оттаяла земля быстро, талые воды впитались в неё, родимую, больше, чем ожидали. Предвидеть эту ситуацию оказалось не по уму специалистам минсельхоза, в которое входит рыбная отрасль, и высоколобым докторам наук вместе с академиками. Народ по их адресу негодует, предлагая в зимнюю пору выдавать всем авторам этого экологического безобразия по лопате и кайлу, чтобы методом долбёжки грунта определяли глубину промерзания с точностью до сантиметра. А заодно научились отличать лопату от вил и прочего шанцевого инструмента. Ведь у нас большие начальники не только в сельском хозяйстве, но даже в оборонной отрасли назначаются по принципу родства и верности власти, а не по глубине специальных знаний и навыков.

Так что пусть копают. Может, одновременно вспомнят и об оснащении всем необходимым волжских и других рыбаков. Ведь до хозяйств, в которых они трудятся, не доходят ни субсидии, ни льготные кредиты, перепадающие порой нашему селу. А ведь сети, лодки, моторы и бензин каждый год дорожают. И когда смотришь на рыбацкие лачуги, перед браконьерами стыдно становится. Они частенько сооружают себе на берегах волжских проток теремки по последнему слову стройиндустрии. Тут тебе и пластик, и стеклопакеты, и металлический профиль для кровли... Во время нашего байдарочного рейда мы пытались познакомиться с владельцем одного из таких браконьерских объектов, но его на месте не оказалось. Охранник, внезапно потерявшая память дама, развела руками, едва удерживая на цепи крупную псину скверного характера:

— Когда появится, не знаю, он мне ничего не сказал.

Об обеспечении такими домиками волжских рыбаков могла бы позаботиться держава, но у неё руки не доходят.

— Сами обеспечить каждого из шестидесяти наших рыбаков специальными домиками мы не в состоянии по финансовым причинам, ведь объёмы добычи биоресурсов резко сократились, — рассказывает директор ООО «Волжское» Николай Катков. — Раньше наше хозяйство в год получало по тысяче тонн рыбы, примерно столько же дают сейчас все подобные предприятия Самарской области. К тому же с территории водоохранной зоны нас могут попросить в любой момент…

Ситуация сложилась парадоксальная. Промысловые участки реки рыболовецким артелям, ООО и прочим, как принято говорить, юридическим лицам в аренду отдали. Лови рыбу, только не во время нереста, но навесы на берегу для просушки сетей и собственного укрытия от дождя строить не моги, дома — тем более. Это уже хозяйственная деятельность, которая в водоохранной зоне запрещена. Многие тысячи тонн рыбы и раков, которые даёт Волга каждый год, стране очень нужны. Но сами добытчики биоресурсов — на крючке у правоохранителей. Они могут «войти в положение», а могут и не войти. Поэтому рыболовецким предприятиям и отдельным промысловикам частенько приходится доказывать, что нарушают природоохранное законодательство они вынужденно, ведь добывать рыбу нельзя без использования прибрежной полосы.

У рыбаков-любителей ситуация тоже непростая. Что бы там ни говорили учёные мужи, но биоресурсов с каждым годом становится меньше. Раньше на набережной в Самаре можно было на обычную удочку изловить за утро с десяток окуньков кошке или для жиденькой ухи, теперь ничего не поймаешь. Если просидеть всю ночь около двух-трёх спиннингов, есть надежда вытащить из волжских глубин какого-нибудь оголодавшего голавля. Поэтому ограничения лова пятью килограммами и штрафы за превышение этой нормы большинство любителей не пугают. Но вызывает недоумение стремление чиновников и народных избранников ограничить рыбаков-любителей хотя бы количеством крючков на удочках.

— Хоть два нацепи, хоть пять, с берега вряд ли поймаешь на уху, — сетует пенсионер Виктор Тихоненко. — Все эти ограничения на фоне масштабного государственного браконьерства только злят людей.

Приказы минсельхоза и прочие нормативные документы направлены лишь на ограничение ловли рыбы и ужесточение наказания. Логика авторов этих документов просто восхищает. Любительский лов с помощью специальных пистолетов и ружей для подводной охоты разрешён. А с помощью луков ловить нельзя. Интересно было бы посмотреть хоть на одного браконьера-«лучника». Лично я их ни разу не встречал. А дальше в Памятке для рыболова-любителя ещё веселее. Тремя раколовками установленного размера ловить усатых санитаров наших рек можно, но «руками вброд или путём ныряния» нельзя. Теперь перед каждым нырком впору осматриваться по сторонам, нет ли поблизости инспектора Госнадзора.

Можно подумать, что эти приказы издавались во времена татаро-монголов, которые умели из луков отстреливать тайменей в реках и озёрах, а раков ловили преимущественно вручную. Но большинство ограничений введено минсельхозом за последние пять лет.

— Ситуация с рыболовством на Волге вовсе не уникальна. Всё ограничивать и наказывать за нарушение этих ограничений — это политика сегодняшней антинародной власти — такую оценку положению дел даёт первый секретарь Самарского обкома КПРФ Алексей Лескин. — А ведь для миллионов наших граждан пожилого возраста, проживающих на берегах Волги, рыбная ловля не забава, а дополнительная возможность для выживания в наше непростое время.

Чем больше ограничений, тем больше и нарушений. Если человек, всю жизнь проживший на берегу Волги, не может поймать рыбы на уху законным способом, он будет использовать незаконные, при этом прекрасно понимая, что не по его вине сокращается рыбный потенциал великой русской реки. Кроме титулованных браконьеров в органах власти, по вине которых гибнет икра в период паводков, рыбу активно травят и господа промышленники.

— На территории Самарской области работают 365 предприятий, которые оказывают негативное воздействие на Волжский бассейн, — сообщила мне начальник Самарского отдела контроля, надзора и охраны водных биологических ресурсов Средневолжского территориального управления Госрыболовства Галина Сидорова. — Мы принимаем меры для восполнения ущерба, который они наносят в ходе своей производственной деятельности.

Предприятия под контролем Госнадзора размещают заказы на выращивание молоди рыб, которую затем выпускают в Волгу. Вызывает сомнение, что ущерб компенсируется в полной мере, ведь рыбы всё равно становится меньше. Наверняка сказывается и негативная роль браконьерских бригад. Эти речные хапуги ловят не удочками или закидушками с ограниченным количеством крючков, как пенсионеры. У них размах промышленный. В этом году инспекторами Госнадзора в Самарской области уже изъято более сорока двух тысяч незаконных орудий лова. Только сетей и раколовок — около семидесяти километров. Сумма штрафов составила миллион рублей. Возбуждены десятки уголовных дел. В одной из волжских проток мы видели, как госинспектор Денис Долгов, общественники Анатолий Милов и Геннадий Воробьёв поднимали со дна реки длиннющие раколовки. Борьбу с браконьерами считают своим долгом многие жители окрестных сёл. Всего в отделе Госнадзора по Самарской области тридцать человек. На каждого из них приходятся десятки километров больших и малых рек. Так что без помощи общественников не обойтись.

Но чтобы изменить ситуацию, усилий Госнадзора недостаточно. И грозные приказы минсельхоза по адресу рыбаков-любителей результатов не дадут. Надо менять отношение власти к народу и великой русской реке. И не списывать, как это пытаются сейчас сделать, нынешнее обмеление на какие-то природные катаклизмы. Они, конечно, есть, но не в природе, а в высоких кабинетах.

Последствия этих кабинетных закономерностей станут известны года через три-четыре, когда подрастут до промысловых размеров сегодняшние мальки. Но тем, у кого болит душа за судьбу Волги, они уже известны. Вспоминаются слова рыбаков-любителей пенсионного возраста, проживающих в прибрежном посёлке Гранный, что недалеко от Самары.

— Раньше около берега ходили стаи мальков, теперь их не видать...

P.S. В текущем году ожидается один из худших за всю историю наблюдения нерест на Волге, заявил заместитель руководителя Росрыболовства Василий Соколов. По его словам, из-за режима регулирования водоёмов нерест рыбы на протяжении последнего десятилетия не может осуществляться эффективно. «В Астрахани (бассейн этого региона обеспечивает, по словам главы Росрыболовства, треть объёма вылова в пресноводных водоёмах. — РБК) ситуация в этом году ещё критичнее. Фактически нерест будет катастрофичным», — сказал Соколов.

В мае глава Росрыболовства Илья Шестаков на совещании с участием президента рассказал о проблеме с естественным нерестом в Астраханской области. Он констатировал, что система попусков воды (сбросы для регулирования уровня водохранилищ и других целей) здесь неоптимальна для нормального размножения биоресурсов. Глава ведомства пояснил, что объём необходимых для естественного нереста попусков составляет около 120 куб. км, а на текущий год их запланировано 68. «Мы просто теряем значительный объём за счёт того, что нет оптимального нереста на естественных нерестилищах», — предупредил Шестаков. Чиновник попросил правительство проработать механизм решения этой проблемы, поскольку необходимо по меньшей мере три раза в год создавать оптимальный режим для рыбохозяйственного комплекса. Президент пообещал упомянуть это в поручениях.

Александр ПЕТРОВ