С. Замлелова. Русские галичане против недуга «украинства»
Пока современная нам Малороссия готовится перейти на латиницу и отменить в школе все, что связано с Россией, стоит напомнить об отношении к русскому языку и русской культуре в Галиции начала XX века.
Так, например, галицийский публицист, выпускник Львовского университета, активный деятель русского движения в Галиции О.А. Мончаловский (1958–1906) горячо выступал за национальное и культурное единство русского народа, называя «украинство» ересью и отречением от русского единства. В то же время Мончаловский считал, что никакой «украинской» культуры просто не существует, хотя бы потому что для существования культуры необходимо существование народа. Поскольку нет никакого отдельного украинского народа, то нет и не может быть украинской культуры. Есть русская культура, общая для великороссов и малороссов.
Сюда Мончаловский относил и русский литературный язык, сложившийся на основе старославянского языка и всех ветвей и наречий русского народа; и словесность – как изящную, так и научную, под которой Мончаловский понимал достаточный понятийный аппарат, охватывающий все области знания. К общей культуре причислял он государственность и гражданственность, церковную и общественную организации. Россией или Русью он называл территорию от Карпат до Камчатки.
Что же такое, по мнению Мончаловского, Украина и украинство? Прежде всего, украинство – это недуг, будучи неисцеленным, способный подточить самый здоровый и сильный национальный организм. Украинство – это отказ от своего прошлого и своей истории, отречение от исконных начал своего народа, отступление от церковной и общественной традиции, отрицание собственного самосознания, что, естественно, не может пройти безболезненно для психики как отдельных людей, так и народа в целом.
Наконец, украинство – это отрицание «вековых, всеми ветвями русского народа и народным гением выработанных языка и культуры, самопревращение в междуплеменной обносок, в обтирку то польских, то немецких (добавим от себя – то американских. – С.З.) сапог».
Галичанин Мончаловский не просто считал украинство недугом, но заявлял, что «русские галичане» обязаны с ним бороться.
Само собой разумеется, что современные «укры» либо сочтут ссылки на Мончаловского фейком и «российской пропагандой» (они почему-то убеждены, что пропаганда бывает только российской или советской), либо назовут Мончаловского вырожденцем и предателем. На это мы можем привести ссылки на множество других, единомысленных Мончаловскому галичан.
Например, Съезд мужей доверия русско-народной партии, прошедший в 1900 г. во Львове, подтвердил, что партия на основании «науки, действительной жизни и глубокого убеждения» исповедует единство русского народа и признает своими «плоды тысячелетней культурной работы всего русского народа». Отметим, что эта партия (вместе со Львовом) находилась тогда в Австро-Венгрии. Но и оттуда галичане намеревались «образовываться и развиваться без разрыва связи с традиционными основами русского народа». Партия призывала образовывать людей Галиции на галицко-русском наречии, не отказываясь при этом от «общерусского языка и общерусской литературы».
Второй съезд мужей доверия русско-народной партии, состоявшийся опять же во Львове, но уже в 1903 г., одобрил всестороннее распространение «во всех слоях русского населения Галиции русского языка, русской науки и словесности, единственно способных обеспечить культурное развитие и успевание русского народа в Австро-Угорщине».
Другой пример. Когда в 1903 г. в галицком сейме обсуждался вопрос учреждения в Станиславове (бывшее название Ивано-Франковска – кстати, город Станиславов в честь западноукраинского писателя и ученого Ивана Франко переименовали в 1962 г., то есть именно в ту пору, когда украинцев, если верить современным галицаям, советская власть «морила голодом, распинала в красных пыточных и отправляла в вечную мерзлоту сибирских лагерей»), так вот, во время обсуждения гимназии речь зашла о языке преподавания. Предполагалось, что часть предметов будет преподаваться на польском языке, а часть – на малороссийском. Однако участники обсуждения высказались за обязательное изучение российского, или русского литературного языка, поскольку его знание будет безусловно полезным для учащихся.
В 1904 г. в Праге прошел съезд славянских студентов, выступивший с требованием к правительству Австро-Венгрии о введении обучения русскому литературному языку во всех средних учебных заведениях Галиции. А также об учреждении кафедры русского литературного языка и общерусской литературы в университетах Львова, Черновцов и Вены.
Примеры можно продолжать. И не исключено, что мы еще вернемся к этой теме. Сейчас важно отметить, что никто и не отрицал самой возможности учиться на малороссийском наречии и благополучно пользоваться им в быту. Однако все тот же О.А. Мончаловский предупреждал, что, несмотря на потуги украинствующих, это наречие никогда не сможет достичь «совершенства и культурности» русского литературного языка.
Более того, для университетского образования, для выражения культурных мыслей и постижения самых разных областей знания, нужен и культурный язык, имеющий богатую, «твердо установленную научную терминологию». А для этого украинский язык никак не подходит, поскольку, как пишет Мончаловский, «он в сущности и не язык, а только искусственная смесь русских, польских и каждым из «украинских» произвольно выдумываемых слов и выражений». В качестве иллюстрации Мончаловский ссылается на М.П. Старицкого, переведшего «Гамлета» на украинский язык, и ставшую знаменитой выдумку переводчика – словечко «закавыка». При этом гамлетовский монолог по-украински прозвучал так: «Бути чи не бути, ось закавыка».
Нынче же «закавыка» состоит в том, чтобы донести до несчастных, что их предки не выкапывали морей с океанами, не учили китайцев с индусами ремеслам, а украинский язык или, если угодно, українська мова – это не праязык человечества, а всего лишь наречие общерусского языка, коих, к слову сказать, довольно много. И даже когда ссылаются на то, что понять с ходу украинскую речь неподготовленному русскому уху непросто, это не является доказательством самостоятельности, независимости и первичности малороссийского наречия. Попробуйте-ка поймите поморьску говорю или, другими словами, архангелогородское наречие. Это будет еще позаковыристей мовы. А сколько всего русских диалектов! Кстати, в других языках дело обстоит точно так же – язык один, а наречий много. Но это не значит, что существует, например, лотарингский, или анжуйский, или бургундский языки.
Но даже выше общего языка Мончаловский ставил понятие «Русская земля». Это и есть связующий центр, это то, что объединяет всех русских людей, где бы они ни жили. «Русская земля» для Мончаловского – великое и священное выражение, которому он посвятил отдельную статью в журнале «Мирный труд» (№1, 1904 г.) Это понятие включает в себя не только землю в буквальном смысле, но и географические условия всей России, ее разнообразную природу; энергию, созидательную силу русских людей; самих людей, независимо от сословий и занятий. «Русская земля» – это вся материальная культура России, все, что создано и построено; это и русский гений, «духовные творческие силы русского народа, своеобразный склад его ума, его фантазий, его отношения к вещам, это продукты нашего творчества в науке, искусстве, литературе»; это церковь и вера, это русская история и общие предки; это идеалы, которые «соединяют прошедшее с настоящим и указуют на будущее».
То, что Мончаловский называл «Русской землей», мы называем сегодня «Русской цивилизацией». Именно русскую цивилизацию отрицают в наше время не только галицаи, но и киевляне, заразившиеся украинством. Именно за русскую цивилизацию, или за «Русскую землю», по мнению большинства граждан России, идут сегодня бои на Украине. Это понимал галичанин, живший в начале XX века в Австро-Венгрии. Этого, увы, не понимают наши современники из Киева.
Светлана ЗАМЛЕЛОВА
Источник: «Советская Россия»
